Неточные совпадения
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, — люблю хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне
кажется, как будто бы вчера вы были немножко
ниже ростом, не правда ли?
— Но в том и вопрос, — перебил своим басом Песцов, который всегда торопился говорить и,
казалось, всегда всю душу полагал на то, о чем он говорил, — в чем полагать высшее развитие? Англичане, Французы, Немцы — кто стоит на высшей степени развития? Кто будет национализовать один другого? Мы видим, что Рейн офранцузился, а Немцы не
ниже стоят! — кричал он. — Тут есть другой закон!
Кости ее ног
ниже колен
казались не толще пальца, глядя спереди, но зa то были необыкновенно широки, глядя с боку.
Кроме того, Левин знал, что он увидит у Свияжского помещиков соседей, и ему теперь особенно интересно было поговорить, послушать о хозяйстве те самые разговоры об урожае, найме рабочих и т. п., которые, Левин знал, принято считать чем-то очень
низким, но которые теперь для Левина
казались одними важными.
― Этого я не думаю, ― сказал Левин с улыбкой и, как всегда, умиляясь на его
низкое мнение о себе, отнюдь не напущенное на себя из желания
казаться или даже быть скромным, но совершенно искреннее.
Тщеславие в горести выражается желанием
казаться или огорченным, или несчастным, или твердым; и эти
низкие желания, в которых мы не признаемся, но которые почти никогда — даже в самой сильной печали — не оставляют нас, лишают ее силы, достоинства и искренности.
В старости у него образовался постоянный взгляд на вещи и неизменные правила, — но единственно на основании практическом: те поступки и образ жизни, которые доставляли ему счастие или удовольствия, он считал хорошими и находил, что так всегда и всем поступать должно. Он говорил очень увлекательно, и эта способность, мне
кажется, усиливала гибкость его правил: он в состоянии был тот же поступок рассказать как самую милую шалость и как
низкую подлость.
Казалось, в этом месте был крепкий и надежный сам собою пункт городской крепости; по крайней мере, земляной вал был тут
ниже и не выглядывал из-за него гарнизон.
Вы мне, Родион Романыч, на слово-то, пожалуй, и не верьте, пожалуй, даже и никогда не верьте вполне, — это уж такой мой норов, согласен; только вот что прибавлю: насколько я
низкий человек и насколько я честный, сами,
кажется, можете рассудить!
Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того
низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и все
казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок.
—
«Какой же ты хвастун, как погляжу!»
Паук ему тут с ветки отвечает:
«Да
ниже ль я тебя, товарищ, здесь сижу?»
Орёл глядит: и подлинно, Паук,
Над самым им раскинув сеть вокруг,
На веточке хлопочет
И,
кажется, Орлу заткать он солнце хочет.
Три квадратных окна, ослепленные снегом, немного пропускали света под
низкий потолок, и в сероватом сумраке Самгину
показалось, что пекарня тоже тесно набита людями.
Она —
ниже среднего роста, но когда сидит, то
кажется выше.
«Как неловко и брезгливо сказала мать: до этого», — подумал он, выходя на двор и рассматривая флигель;
показалось, что флигель отяжелел, стал
ниже, крыша старчески свисла к земле. Стены его излучали тепло, точно нагретый утюг. Клим прошел в сад, где все было празднично и пышно, щебетали птицы, на клумбах хвастливо пестрели цветы. А солнца так много, как будто именно этот сад был любимым его садом на земле.
Вначале ее восклицания
показались Климу восклицаниями удивления или обиды. Стояла она спиною к нему, он не видел ее лица, но в следующие секунды понял, что она говорит с яростью и хотя не громко, на
низких нотах, однако способна оглушительно закричать, затопать ногами.
— Обязательно! — сказал он и, плотно сложив длинные ноги свои, вытянув их, преградил, как шлагбаумом, дорогу Айно к столу. Самгин даже вздрогнул, ему
показалось, что Долганов сделал это из озорства, но, когда Айно, — это уж явно нарочно! — подобрав юбку, перешагнула через ноги
ниже колен, Долганов одобрительно сказал...
«Невежливо, что я не простился с ними», — напомнил себе Самгин и быстро пошел назад. Ему уже
показалось, что он спустился
ниже дома, где Алина и ее друзья, но за решеткой сада, за плотной стеной кустарника, в тишине четко прозвучал голос Макарова...
Ресницы ее дрожали, и
казалось, что зрачки искрятся, голос ее стал
ниже, внушительней; помешивая ложкой чай, она усмехнулась небрежно и неприятно, говоря...
Самгину
показалось, что обойщик Прахов даже присел, а люди, стоявшие почти вплоть к оратору, но на ступень
ниже его, пошатнулись, а человек в перчатках приподнял воротник пальто, спрятал голову, и плечи его задрожали, точно он смеялся.
Марина посмотрела на него, улыбаясь, хотела что-то сказать, но вошли Безбедов и Турчанинов; Безбедов — в дворянском мундире и брюках, в туфлях на босых ногах, — ему удалось причесать лохматые волосы почти гладко, и он
казался менее нелепым — осанистым, серьезным; Турчанинов, в поддевке и резиновых галошах, стал
ниже ростом, тоньше, лицо у него было несчастное. Шаркая галошами, он говорил, не очень уверенно...
Были они до безобразия
низки, но, что глупее всего, окна, двери, мебель — все, все было обвешано или убрано ситцем, прекрасным французским ситцем, и отделано фестончиками; но от этого комната
казалась еще вдвое темнее и походила на внутренность дорожной кареты.
А ведь иные из них, ей-богу, не
ниже тебя по развитию, хоть ты этому и не поверишь: такие бездны веры и неверия могут созерцать в один и тот же момент, что, право, иной раз
кажется, только бы еще один волосок — и полетит человек «вверх тормашки», как говорит актер Горбунов.
— Ясно и твердо, потому что именно мне подумалось тогда: зачем это он ударяет так высоко, когда сердце
ниже, и мне тогда же
показалась моя мысль глупою… я это помню, что
показалась глупою… это мелькнуло.
Наши новые знакомые по внешнему виду мало чем отличались от уссурийских туземцев. Они
показались мне как будто немного
ниже ростом и шире в костях. Кроме того, они более подвижны и более экспансивны. Говорили они по-китайски и затем на каком-то наречии, составляющем смесь солонского языка с гольдским. Одежда их тоже ничем не отличалась от удэгейской, разве только меньше было пестроты и орнаментов.
— Пожалуйте, ваше благородие, к нам в дом, — ответил казачок с
низким поклоном, — Пантелей Еремеич,
кажись, умирать собираются, так вот я и боюсь.
С этой стороны Сихотэ-Алинь
казался грозным и недоступным. Вследствие размывов, а может быть, от каких-либо других причин здесь образовались узкие и глубокие распадки, похожие на каньоны.
Казалось, будто горы дали трещины и эти трещины разошлись. По дну оврагов бежали ручьи, но их не было видно; внизу, во мгле, слышно было только, как шумели каскады.
Ниже бег воды становился покойнее, и тогда в рокоте ее можно было уловить игривые нотки.
— Ты,
кажется, хочешь, Дмитрий, чтоб я так и остался с мнением, что у тебя
низкие мысли.
— Но если так, я прошу у вас одной пощады: вы теперь еще слишком живо чувствуете, как я оскорбил вас… не давайте мне теперь ответа, оставьте мне время заслужить ваше прощение! Я
кажусь вам
низок, подл, но посмотрите, быть может, я исправлюсь, я употреблю все силы на то, чтоб исправиться! Помогите мне, не отталкивайте меня теперь, дайте мне время, я буду во всем слушаться вас! Вы увидите, как я покорен; быть может, вы увидите во мне и что-нибудь хорошее, дайте мне время.
В девичью вошел высокий и худой мужчина лет тридцати, до такой степени бледный, что,
казалось, ему целый месяц каждый день сряду кровь пускали. Одет он был в черный демикотоновый балахон, спускавшийся
ниже колен и напоминавший покроем поповский подрясник; на ногах были туфли на босу ногу.
Все генералы, которые расхаживали довольно спесиво в золотых мундирах, засуетились и с
низкими поклонами,
казалось, ловили его каждое слово и даже малейшее движение, чтобы сейчас лететь выполнять его.
Петро подбросил, и, что за чудо? — цветок не упал прямо, но долго
казался огненным шариком посреди мрака и, словно лодка, плавал по воздуху; наконец потихоньку начал спускаться
ниже и упал так далеко, что едва приметна была звездочка, не больше макового зерна.
Я хотел ответить, по обыкновению, шуткой, но увидел, что она не одна. За
низким заборчиком виднелись головки еще двух девочек. Одна — ровесница Дембицкой, другая — поменьше. Последняя простодушно и с любопытством смотрела на меня. Старшая, как мне
показалось, гордо отвернула голову.
И сам я,
казалось, всегда был таким же мальчиком с большой головой, причем старший брат был несколько выше меня, а младший
ниже…
Дошли до конца съезда. На самом верху его, прислонясь к правому откосу и начиная собою улицу, стоял приземистый одноэтажный дом, окрашенный грязно-розовой краской, с нахлобученной
низкой крышей и выпученными окнами. С улицы он
показался мне большим, но внутри его, в маленьких полутемных комнатах, было тесно; везде, как на пароходе перед пристанью, суетились сердитые люди, стаей вороватых воробьев метались ребятишки, и всюду стоял едкий, незнакомый запах.
В одной избе уже в сумерках я застал человека лет сорока, одетого в пиджак и в брюки навыпуск; бритый подбородок, грязная, некрахмаленная сорочка, подобие галстука — по всем видимостям привилегированный. Он сидел на
низкой скамеечке и из глиняной чашки ел солонину и картофель. Он назвал свою фамилию с окончанием на кий, и мне почему-то
показалось, что я вижу перед собой одного бывшего офицера, тоже на кий, который за дисциплинарное преступление был прислан на каторгу.
Хотя они постоянно держатся в это время в частых лесных опушках и кустах уремы, кроме исключительных и почти всегда ночных походов или отлетов для добыванья корма, но в одном только случае вальдшнепы выходят в чистые места: это в осеннее ненастье, когда кругом обложится небо серыми,
низкими облаками, когда мелкий, неприметный дождь сеет, как ситом, и день и ночь; когда все отдаленные предметы
кажутся в тумане и все как будто светает или смеркается; когда начнется капель, то есть когда крупные водяные капли мерно, звонко и часто начнут падать с обвисших и потемневших древесных ветвей.
Тучи продолжали двигаться все в том же направлении, они опускались
ниже и,
казалось, придавили воздух к земле, отчего было душно и чувствовался какой-то гнет, тоска.
Мне очень хотелось тут же и утешить, и уверить ее, что она не должна себя такою
низкою считать пред всеми, но она,
кажется, не поняла.
Избушка при новых воротах
казалась еще
ниже, точно она от огорчения присела.
За день лошадь совсем отдохнула, и сани бойко полетели обратно, к могилке о. Спиридона, а от нее свернули на дорогу к Талому. Небо обложили
низкие зимние облака, и опять начал падать мягкий снежок… Это было на руку беглецам. Скоро
показался и Талый, то есть свежие пеньки, кучи куренных дров-долготья, и где-то в чаще мелькнул огонек. Старец Кирилл молча добыл откуда-то мужицкую ушастую шапку и велел Аграфене надеть ее.
Уж,
кажется, по-вашему,
ниже некуда спуститься: вышибала в публичном доме, зверь, почти наверно — убийца, обирает проституток, делает им „черный глаз“, по здешнему выражению, то есть просто-напросто бьет.
— Гм… гм… Если не ошибаюсь — Номоканон, правило сто семьдесят… сто семьдесят… сто семьдесят… восьмое… Позвольте, я его,
кажется, помню наизусть… Позвольте!.. Да, так! «Аще убиет сам себя человек, не поют над ним,
ниже поминают его, разве аще бяше изумлен, сиречь вне ума своего»… Гм… Смотри святого Тимофея Александрийского… Итак, милая барышня, первым делом… Вы, говорите, что с петли она была снята вашим доктором, то есть городским врачом… Фамилия?..
Я гораздо
ниже ростом Володи, широкоплеч и мясист, по-прежнему дурен и по-прежнему мучусь этим. Я стараюсь
казаться оригиналом. Одно утешает меня: это то, что про меня папа сказал как-то, что у меня умная рожа, и я вполне верю в это.
Главное, была большая комната, хоть и очень
низкая, так что мне в первое время все
казалось, что я задену потолок головою.
— Они самые-с. Позвольте вам доложить! скажем теперича хошь про себя-с. Довольно я
низкого звания человек, однако при всем том так себя понимаю, что,
кажется, тыщ бы не взял, чтобы, значит, на одной линии с мужиком идти! Помилуйте! одной, с позволения сказать, вони… И боже ты мой! Ну, а они — они ничего-с! для них это, значит, заместо как у благородных господ амбре.
Он слышал, как заскрежетал под ним крупный гравий, и почувствовал острую боль в коленях. Несколько секунд он стоял на четвереньках, оглушенный падением. Ему
казалось, что сейчас проснутся все обитатели дачи, прибежит мрачный дворник в розовой рубахе, подымется крик, суматоха… Но, как и прежде, в саду была глубокая, важная тишина. Только какой-то
низкий, монотонный, жужжащий звук разносился по всему саду...
Стоя под ее
низкими, густыми ветвями, я мог хорошо видеть, насколько позволяла ночная темнота, что происходило вокруг; тут же вилась дорожка, которая мне всегда
казалась таинственной: она змеей проползала под забором, носившим в этом месте следы перелезавших ног, и вела к круглой беседке из сплошных акаций.
— Над этим — не посмеешься! — медленно проговорил хохол. Мать ткнулась лицом в подушку и беззвучно заплакала. Наутро Андрей
показался матери
ниже ростом и еще милее. А сын, как всегда, худ, прям и молчалив. Раньше мать называла хохла Андрей Онисимович, а сегодня, не замечая, сказала ему...
Брат и сестра простились с нею молча. Ей
показалось, что Николай поклонился
ниже, чем всегда, и крепче пожал руку. А Софья проводила ее до комнаты и, остановясь в дверях, сказала тихо...
Ей вдруг стало трудно дышать. Широко открыв глаза, она смотрела на сына, он
казался ей чуждым. У него был другой голос —
ниже, гуще и звучнее. Он щипал пальцами тонкие, пушистые усы и странно, исподлобья смотрел куда-то в угол. Ей стало страшно за сына и жалко его.